Глава 3
Когда Цузуки выходит из ванной, Мураки стоит перед зеркалом и застегивает запонки на манжетах шелковой рубашки. Увидев отражение шинигами, он улыбается - спокойно и безмятежно - и говорит, не оборачиваясь:
- Позавтракаем в ресторане отеля, если ты не возражаешь.
Цузуки пожимает плечами, приглаживает взлохмаченные волосы и садится в кресло.
Опускает голову на руки и застывает в такой позе.
Мураки плавным движением поворачивается, опирается о туалетный столик и изучающе склоняет голову набок.
- Ты чем-то огорчен, Цузуки-сан?
Тот поднимает голову. Фиолетовые глаза смотрят тоскливо и встревоженно.
- Мне все время кажется, - задумчиво говорит Цузуки, с явным усилием подбирая слова, - что проводя время с тобой, я… как будто предаю Хисоку. Он тебя ненавидит. Ты знаешь. После того, как ты с ним обошелся… Он вздрагивает при упоминании о тебе. А я тут ужинаю с тобой, пью виски… И сплю у тебя на плече! - Цузуки с размаху бьет кулаком по мягкому подлокотнику кресла. Вздымается облачко пыли. Мураки смотрит, как оно рассеивается, и неодобрительно качает головой. На его лице явно читается: "И это пятизвездочный отель!" Потом он переводит взгляд на Цузуки и едва заметно улыбается.
- Значит, - вкрадчиво начинает он, - ты полагаешь, что Куросаки-кун не одобрил бы твое общение со мной?.. Помнишь, вчера в кафе ты спросил, как мне удалось доставить свою куклу в Мейфу?
Цузуки рассеянно морщит лоб, не сразу вспоминая, о чем речь.
-Твой партнер принес ее, - Мураки кивает в ответ на неверящий взгляд, который бросает на него шинигами, - Принес и посадил на твой подоконник, пока ты спал. И спрятал под ней мою записку. А потом сообщил мне, что все прошло удачно и что ты взял отпуск и отправился на Землю.

Цузуки вскакивает с места, сжимая кулаки.
- Ты лжешь!
Мураки молча качает головой.
- Ты заставил его! - выкрикивает Цузуки, - ты снова активировал проклятие!
Мураки опускает глаза на манжет и тщательно поправляет запонку.
- Правильнее было бы сказать, - негромко произносит он, - что это Куросаки-кун заставил меня.
- Что?.. - недоверчиво говорит Цузуки. Ему кажется, что он ослышался. - Что ты имеешь в виду?
Мураки подходит к окну и задумчиво смотрит на освещенный утренним солнцем город.
- Мальчик нашел меня в Ко Каку Роу несколько дней назад, - не поворачиваясь к Цузуки, медленно произносит он, - и сообщил, что хочет, чтобы я встретился с тобой. Кроме того, он сообщил, что в случае моего отказа или попытки причинить тебе вред он инициирует официальное расследование по делу о проклятии, ставшем причиной его смерти. Он пообещал, что исход этого расследования мне не понравится.
Мураки оборачивается к потрясенному его словами шинигами.
- Посуди сам, Цузуки-сан, - прищурившись, говорит он, - мог ли я отказаться?
Цузуки опускается в кресло, из которого так возмущенно вскочил минуту назад.
- Но зачем Хисока это сделал? - растерянно спрашивает он.
Мураки пожимает плечами:
- Твой юный партнер хочет, чтобы ты наконец пришел в себя. Надо думать, он лучше знает, что тебе нужно.
- Вот как? - неожиданно вскидывается Цузуки, - значит, Хисока тайно устроил мне все это... это времяпрепровождение, потому что он лучше знает, что мне нужно?! Ну что ж...
Цузуки рывком поднимается, в два шага пересекает комнату, оказывается рядом со стоящим у окна Мураки и хватает того за плечи.
- Может быть, Хисока еще чего-нибудь хотел для моей же пользы? - зло говорит он прямо в лицо Мураки, - Может быть, этого? - и резко впивается губами в тонкие неподвижные губы. Одну руку Цузуки опускает с плеча Мураки на талию и с силой прижимается своим пахом к чужому бедру. Мураки стоит совершенно спокойно, ничем не помогая и не мешая шинигами. Цузуки откидывает голову назад и, чуть отстранившись, начинает другой рукой расстегивать пуговицы на серой шелковой рубашке.
- Что ты собираешься делать, позволь узнать? - с прохладным любопытством спрашивает Мураки, по-прежнему не шевелясь.
- То, что Хисока считает нужным! - Цузуки почти выкрикивает эти слова, одновременно и раздраженный и смущенный явным равнодушием доктора.
- Прости, но меня это не касается, - Мураки стряхивает с себя руки Цузуки и делает шаг в сторону. - Куросаки-кун не просил меня оказывать тебе услуги подобного рода.
Эти слова отрезвляют Цузуки не хуже пощечины.
Он закрывает глаза и прислоняется горящим лбом к холодному оконному стеклу. Черт! Черт, черт, черт! Да что с ним такое происходит?!
Через долгую, долгую минуту на плечо ему ложится рука.
- Цузуки-сан, - в голосе Мураки слышна легкая насмешка, - не стоит так расстраиваться из-за того, что друзья о тебе заботятся.
- Я сам могу о себе позаботиться, - мрачно говорит Цузуки, поворачиваясь. - Мы, кажется, собирались завтракать?
- У них тут отличные десерты, - Мураки улыбается одним уголком рта, - они наверняка тебе понравятся.
Через пару минут, понадобившихся Мураки на то, чтобы завязать галстук и взять из гардероба пиджак, они выходят из номера и спускаются в расположенный на первом этаже отеля ресторан, не обменявшись по дороге ни словом.
***
В ресторане по-утреннему пахнет кофе и свежей выпечкой. Просторный, залитый солнечным светом зал полон народу. Метрдотель кланяется, когда они входят, и спрашивает:
- Сядете там же, где всегда, Мураки-сан?
Тот кивает в ответ и уверенно пересекает зал, направляясь к небольшому столику на двоих, стоящему возле окна. Немного медлит, предоставляя Цузуки возможность выбрать место. Цузуки садится лицом к залу. Мураки опускается на стул напротив.
- Европейская кухня здесь едва ли не лучшая в городе, - говорит он, пока материализовавшийся ниоткуда официант подает им раскрытые меню, - так что рекомендую. Или ты ограничишься пирожными? - опять та же односторонняя улыбка.
Цузуки пожимает плечами и начинает рассеянно листать меню. Мураки же откладывает папку и что-то негромко говорит официанту. Тот уходит. Мураки достает сигареты и неторопливо закуривает.
- Я, пожалуй, возьму чизкейк и кофе, - сообщает Цузуки, поднимая голову. Оказывается, официант уже появился снова - он записывает заказ, забирает оба меню и исчезает.
Цузуки несколько секунд молчит, собираясь с духом, а потом торопливо говорит:
- Я, наверное, должен извиниться за эту сцену в номере, я повел себя как идиот...
- Ничего страшного, - вежливо наклоняет голову Мураки, - я привык.
Цузуки чувствует себя задетым.
- Знаешь, я удивлен, что ты не пожелал этим воспользоваться! - резко бросает он. Мураки усмехается.
- Неужели ты обиделся?.. Цузуки-сан, если ты думаешь, что я хочу получить тебя любой ценой и на любых условиях, то ты заблуждаешься.
- Вот как? А сперва у меня сложилось именно такое впечатление, - Цузуки не совсем понимает, зачем он продолжает этот опасный диалог, но промолчать не может. - И что же тебя не устроило?
- Я уже не раз говорил, что не собираюсь тебя принуждать, - говорит Мураки менторским тоном. - А теперь добавлю, что такая мотивация с твоей стороны, как мелкая месть или обида на юного Хисоку, тоже не кажется мне убедительной.
Он умолкает - официант, подошедший к их столику с подносом, расставляет чашки, снимает с подноса горячий кофейник, разливает кофе и сообщает, что их заказ вот-вот будет готов.
Когда он уходит, Цузуки начинает сосредоточенно сыпать в кофе сахар, размешивать его, доливать сливки - и все это он делает, не поднимая глаз на сидящего напротив собеседника. Ему очень хочется спросить "так что же тебе нужно?", но вопрос кажется ему неуместным и бессмысленным - с чего бы это ему вообще интересоваться потребностями Мураки?.. Помня, что тот говорил про выразительность его, Цузуки, лица, шинигами изо всех сил старается смотреть куда-нибудь в сторону. Несколько минут Мураки с интересом наблюдает за тем, как Цузуки вертит головой и отводит глаза. Затем протягивает над столом руку и кончиками пальцев приподнимает подбородок Цузуки, заставляя того встретиться с ним взглядом.
- Когда ты смущаешься и нервничаешь, ты выглядишь таким юным, Цузуки-сан, - негромко говорит он, растягивая слова, - таким юным и беззащитным... Ты ведь хочешь знать, что мне от тебя нужно?
Цузуки сильно прикусывает губу, призывая себя к молчанию, и отвечает ему таким же прямым взглядом. Мураки улыбается и кивает, будто найдя в глазах Цузуки подтверждение.
- Только одно, - почти шепчет он. - Мне нужно только одно - твое собственное желание. Мы будем вместе тогда, когда ты этого захочешь. Или не будем вовсе.
Цузуки открывает рот, собираясь высказаться в том смысле, что второй вариант кажется ему куда более вероятным. Но в этот момент Мураки поднимается со стула, а его рука с подбородка Цузуки перемещается на воротник рубашки и тянет вверх, заставляя Цузуки тоже приподняться. Мураки нагибается над столом и его губы встречаются с приоткрытыми губами Цузуки.
Это совершенно непохоже на тот мучительно неловкий "односторонний" поцелуй, случившийся утром. Губы Мураки нежно, но уверенно захватывают нижнюю губу шинигами, язык ласкает только что прикушенное место. Цузуки не выдерживает и отвечает слабым движением языка. Мураки запускает руку в волосы на затылке Цузуки, лишая его возможности двинуть головой, и поцелуй становится еще более настойчивым. Цузуки опирается на стол, наклоняясь вперед и мимолетно жалея, что неустойчивое положение не позволяет ему снять руки с опоры. Он чувствует некоторую слабость в коленях и нарастающее возбуждение. Внезапно он понимает, что успел закрыть глаза - видимо, еще в самом начале поцелуя. Он медленно поднимает ресницы - и, с трудом сфокусировав взгляд, видит совсем рядом - ближе некуда - прищуренный серый глаз, обычно ясный и холодный, а сейчас как будто немного затуманенный. Вдруг туман пропадает, глаз открывается шире - и в нем появляется хорошо знакомое Цузуки выражение легкой равнодушной насмешки. Поцелуй заканчивается. Рука Мураки отпускает волосы шинигами, скользит на прощание по щеке, а затем слегка толкает в плечо, вынуждая Цузуки сесть на место. Мураки тоже садится и внимательно смотрит на своего визави, чуть-чуть улыбаясь.
- Когда я говорил о желании, Цузуки-сан, - говорит он так спокойно, будто последние две минуты сидел совершенно неподвижно, - я имел в виду примерно то, что ты чувствуешь сейчас.
Цузуки непроизвольно проводит пальцами по нижней губе, пытаясь прийти в себя.
Только когда неподалеку от них вдруг раздается громкий крик, он понимает, что они по-прежнему находятся в зале, полном людей.

- Help! Аnybody help! - кричит какая-то женщина, - Is there any doctor in this fucking hotel?!
Хотя Цузуки и не знает английского языка, слова help и doctor ему знакомы. Так что он машинально вскакивает с места - и не удивляется, когда Мураки, пробормотав что-то вроде "Только этого не хватало", тоже поднимается. Найдя взглядом кричащую женщину, Цузуки понимает, что это подружка той американки, что вчера вечером подходила к Мураки в холле отеля. Она озирается по сторонам и панически кричит что-то по-английски. Вторая женщина, - собственно, та самая американка, - неподвижно сидит на стуле, откинувшись на спинку и свесив руки по сторонам. Люди вокруг начинают оглядываться и приподниматься с мест, пытаясь выяснить, что случилось.
Мураки быстро подходит к столику женщин, коротко говорит что-то, от чего подружка перестает кричать, и наклоняется над американкой. Проверяет пульс, приложив пальцы к украшенной несколькими цепочками тонкой шее. Хмурится, оглядывается, берет со столика что-то металлическое и блестящее - то ли портсигар, то ли пудреницу, подошедший следом Цузуки не успевает разглядеть, - и подносит к накрашенным губам, слишком ярким на бледном, как бумага, лице женщины. Несколько секунд ждет, затем рассеянно крутит металлическую вещичку в пальцах, кладет ее на стол, выпрямляясь, и коротко бросает Цузуки по-японски:
- Она мертва.
- Но что с ней могло случиться? - непонимающе спрашивает шинигами. Мураки пожимает плечами:
- Я не знаю. Сердечная недостаточность. Тромб. Инфаркт. Нужно делать вскрытие, чтобы дать точный ответ.
Вторая женщина, правильно истолковав смысл мизансцены, принимается плакать и спрашивать что-то по-английски. Мураки подходит к ней, отвечает, разводит руками... Вокруг начинает собираться небольшая толпа. В основном она состоит из официантов и персонала отеля, которому предстоит заниматься проблемой дальше - постояльцы "Хилтона" слишком заботятся о собственной солидности, чтобы вскочить и кинуться рассматривать мертвое тело. Сквозь толпу пробивается человек в белом халате и с кейсом - видимо, штатный врач. А за врачом - Цузуки замирает на месте, не веря своим глазам - следуют, аккуратно раздвигая собравшихся людей, секретарь Энма-Тё и младший партнер Цузуки. Тацуми и Хисока.

Тацуми коротко здоровается - и огибает Цузуки, проходя дальше. Хисока останавливается рядом с партнером и бросает на него вопросительный взгляд. Цузуки делает вид, что не замечает этого, и смотрит вслед секретарю.
Тацуми подходит к подруге умершей американки и все еще разговаривающему с ней Мураки.
- Мураки-сан, - очень холодно говорит он, - у нас есть к вам несколько вопросов. Мы можем задать их здесь или у вас в номере.
Мураки недоуменно приподнимает бровь, сдает плачущую женщину с рук на руки подошедшему метродотелю и поворачивается к Тацуми.
- Впервые вижу, чтобы ваш департамент так оперативно реагировал на происшествие, - иронически замечает он. - Пожалуй, лучше будет подняться в номер. Здесь и без нас уже достаточно народу.
Тацуми, демонстрируя согласие, вежливо пропускает Мураки вперед. Проходя мимо Цузуки и Хисоки, Мураки приветственно кивает мальчику и усмехается, видя, как тот мгновенно заливается краской. И проходит дальше, к двойным дверям ресторана.
- А вы чего ждете? - спрашивает подошедший Тацуми. - Пойдемте.
И не дожидаясь ответа, идет следом за Мураки. Цузуки и Хисока направляются за ними. По дороге Хисока осторожно косится на Цузуки, а тот смотрит на прямую спину секретаря Энма-Тё, обтянутую идеально сидящим пиджаком, и задумчиво молчит, временами хмуро сводя брови.
***
Распахнув дверь номера, Мураки жестом предлагает посетителям проходить.
- Надеюсь, вы понимаете, Мураки-сан, что любые попытки противодействия могут только осложнить ваше положение, - роняет Тацуми прежде, чем оставить доктора за спиной. Мураки только усмехается, видимо, не считая нужным ни возражать, ни соглашаться.
Цузуки чуть медлит, внимательно наблюдая за происходящим, так что Хисока проходит следующим. Мураки придерживает Цузуки за локоть и почти беззвучно говорит ему на ухо:
- Твои друзья продолжают заботиться о тебе, Цузуки-сан.
Затем мягко подталкивает шинигами в спину, не давая остановиться и ответить, входит, наконец, сам и закрывает дверь, предварительно повесив на ручку табличку "не беспокоить".
Цузуки направляется к ставшему уже привычным креслу. Садится, опирается локтями на колени и кладет подбородок на сплетенные пальцы. Он собирается наблюдать дальше.
Хисока садится на диван рядом с креслом Цузуки. Он явно хочет поговорить со своим партнером - но внимание Цузуки полностью поглощено действиями Тацуми.
Секретарь останавливается посреди комнаты и поворачивается к Мураки. Тот стоит, прислонившись к стене рядом с дверью, сунув руки в карманы брюк, и выжидающе смотрит на Тацуми, наклонив голову к плечу.
- Я вижу, вас не особенно удивило наше появление, Мураки-сан? - холодно спрашивает Тацуми.
- Напротив, - лениво говорит Мураки, - как я уже заметил, я просто потрясен скоростью вашей реакции.
- То есть, вы не отрицаете, что наша реакция была уместной? - продолжает Тацуми, не отрывая взгляда от неподвижной фигуры Мураки.
- Что вы понимаете под уместностью, Тацуми-сан? - вопросом на вопрос отвечает тот. - Если вы явились сюда, чтобы отдать умершей женщине последние почести, то вы успели как раз вовремя. Однако то, что ваш интерес направлен не на нее, а на меня, заставляет меня думать, что цель вашего появления была совсем иной. В таком случае я буду рад узнать о ней подробнее.
- Вы собираетесь утверждать, что причина смерти этой женщины - не вы? - Тацуми начинает раздражаться, но тщательно скрывает свои эмоции. - Ваша репутация в данном случае заставляет нас думать иначе.
- Ах вот как, - нехорошо улыбается Мураки, - ваш департамент теперь выдвигает обвинения, основываясь на репутации? Так может быть, вы сразу спишете на меня все смертные случаи за прошедшие десять лет? Возможно, вам вовсе незнакомо такое понятие как естественная смерть?
- Если рядом оказываетесь вы, доктор, - произносит Тацуми убийственно ледяным тоном, - о естественной смерти вспоминать уже не приходится.
Мураки приподнимает бровь.
- Вы мне льстите, Тацуми-сан, - цедит он, и его тон вполне может соперничать с тоном собеседника по своей холодности, - знаете, иногда я просто отдыхаю. А люди все равно продолжают умирать - ну не удивительно ли? И еще один вопрос - с каких пор в вашу юрисдикцию входят гости Японии?
Тацуми вздыхает и на секунду прикрывает глаза. Когда он вновь поднимает веки, он выглядит так, будто принял окончательное решение.
- Достаточно, - резко говорит он, - эти разговоры бессмысленны. Мы слишком долго спускали вам с рук, Мураки-сан. Вам придется отправиться с нами. А подробное расследование мы проведем позже. Что же касается вашего последнего вопроса, то умершая женщина была наполовину японкой.
Мураки не меняет ни позы, ни выражения лица - однако Цузуки замечает, что в его фигуре теперь чувствуется явное напряжение. Похоже, еще мгновение, и ситуация может стать неуправляемой.
- Тацуми, - очень спокойно говорит Цузуки, - что ты собираешься сделать?
- Отправить его туда, где ему самое место, - не оборачиваясь, отвечает секретарь Энма-Тё.
- Но на каком основании? - все так же спокойно спрашивает Цузуки.
Тацуми наконец поворачивается к Цузуки.
- Что ты имеешь в виду? - спрашивает он. - Ты, возможно, забыл, о ком мы говорим?
- У тебя есть доказательства его вины? - интересуется Цузуки, чувствуя себя так, будто плывет против течения, преодолевая сопротивление потока. Меньше всего на свете он хотел бы спорить с Тацуми, но он абсолютно уверен в том, что Мураки даже не смотрел в сторону умершей женщины, - У тебя есть результаты расследования? На каком основании ты хочешь задержать этого человека? Какое обвинение ты ему предъявляешь, Тацуми? Или ты собираешься нарушить установленные правила?
Тацуми смотрит на Цузуки так, будто видит его впервые.
- Цузуки! - не выдерживает Хисока, - кого ты защищаешь?!
Цузуки резко разворачивается к своему юному партнеру.
- В данный момент, - жестко говорит он, - я защищаю невинного человека от ваших с Тацуми необоснованных обвинений.
- Невинного человека?! - потрясенно повторяет Хисока.
- Ты забываешь, Хисока, что в тот момент, когда умерла эта несчастная, я тоже был там, - Цузуки так разозлен, что разговаривает с Хисокой сквозь зубы. - А вам даже не пришло в голову спросить меня, что произошло. Или вы опасались, что тогда у вас не будет оснований предъявить ему претензии? - Цузуки дергает головой в сторону Мураки, который по-прежнему стоит, прислонившись к стене и с интересом наблюдая за разворачивающейся ссорой.
- Но, Цузуки... - начинает Хисока, но тот перебивает его:
- Ты так хочешь отомстить, что готов даже подтасовывать факты, Хисока-кун? И кстати о фактах - действительно, как так получилось, что вы появились в отеле через две минуты после смерти этой женщины?
Хисока молчит, поэтому отвечает Тацуми.
- В твое отсутствие мы уделяли округу Нагасаки повышенное внимание, - неохотно произносит он.
- То есть, другими словами, вы за мной следили? - язвительно бросает Цузуки, - или лучше будет сказать - приглядывали? Как бы чего не случилось? Как бы меня тут кто не обидел? Так, да?
Хисока отводит глаза. Тацуми молча выдерживает взгляд взбешенного шинигами.
- Ладно, - Цузуки старается держать себя в руках. В конце концов, они ведь тоже хотели как лучше. Все всегда хотят как лучше, он мог бы уже и привыкнуть. - Хватит. Я свидетельствую, что Мураки не может быть виновен в смерти этой женщины. Я находился рядом с ним, и могу утверждать, что он... - Цузуки хочет сказать "не совершал ничего предосудительного", вспоминает, что они делали, когда подруга американки начала звать на помощь, сбивается и торопливо заканчивает, - он был занят. Всё. Тебе достаточно моего свидетельства, Тацуми, или у тебя есть еще вопросы? - к концу фразы его голос опять приобретает уверенность. Но в этот момент он переводит взгляд с Тацуми на Мураки и видит, что от того не укрылась его заминка - Мураки насмешливо улыбается ему исподлобья. Цузуки прикусывает губу и отворачивается.
- Мне достаточно твоего свидетельства, - официальным тоном говорит Тацуми. - Хисока?..
- Ты с нами, Цузуки? - спрашивает с надеждой Хисока, поднимаясь с дивана и подходя к секретарю.
Цузуки опять начинает злиться.
- Возможно, ты забыл, Хисока-кун, - бросает он, - но я в отпуске до конца недели. Мне торопиться некуда.
- Цузуки? - Хисока неверяще смотрит на партнера - ты хочешь остаться здесь?!
- Хисока-кун, - Цузуки подходит к мальчику вплотную и сверху вниз смотрит в огромные зеленые глаза, полные недоумения, - не ты ли сам это и устроил? Так чему ты теперь удивляешься?
- Ты!.. - Хисока резко разворачивается к Мураки, - ты рассказал ему?!
Мураки пожимает плечами.
- Ты не потребовал от меня сохранять наш договор в тайне, Куросаки-кун, - говорит он почти сочувственно. - Это было очень неосторожно с твоей стороны.
Хисока кусает губы и явно собирается что-то сказать.
Цузуки кладет руку на хрупкое плечо, обтянутое неизменной джинсой, и подталкивает мальчика к неподвижно ожидающему Тацуми.
- Отправляйся в Мейфу, - говорит он, стараясь не показывать раздражения. - Мы поговорим потом.
Хисока бросает на Цузуки растерянный взгляд - но тут Тацуми поднимает руку, активируя телепорт, и оба шинигами исчезают во вспышке света.
***
- Видимо, я должен быть тебе благодарен, Цузуки-сан, - произносит Мураки после недолгого молчания. - Я вовсе не уверен, что смог бы справиться с Тацуми без особых потерь.
- Не стоит благодарности, - резко отвечает все еще разозленный Цузуки, - я просто не могу позволить, чтобы еще кто-то пострадал по моей вине.
Мураки медленно улыбается, разглядывая Цузуки с каким-то странным выражением лица.
- Даже если этот "кто-то" - я? - негромко спрашивает он.
Цузуки отвечает Мураки таким же внимательным взглядом, скользя глазами по всей его фигуре, от спадающих на глаза светлых волос до идеально чистых белых ботинок - а потом обратно, к улыбающимся губам, прямому носу и прищуренным глазам. Еще секунда промедления - а затем Цузуки совершает несколько шагов и оказывается рядом с Мураки.
И делает наконец то, что хотел сделать еще вчера в лифте: запускает одну руку в мягкие, скользящие между пальцев платиновые пряди, а второй уверенно обнимает Мураки. И своим телом прижимает его к стене, на которую тот раслабленно опирался.
И говорит, ощущая, как злость сменяется возбуждением:
- Да. Даже ты.

На этот раз - Цузуки ясно это понимает - его поцелуй не останется безответным. Он чувствует, как чужие руки опускаются на его талию и притягивают его еще ближе - хотя казалось, что это невозможно.
Цузуки осторожно прикасается губами к узким губам Мураки, внимательно пробует их на вкус и мягко обводит языком контур сперва нижней, а затем верхней губы. Он не торопится. Торопиться некуда. Все только начинается.
***
...Право же, я не ждал от моей нежной куклы такой решительности. Конечно, я предполагал, что необходимость защищать меня от его друзей может вызвать у него подобную реакцию - но ожидал, что еще несколько часов он потратит на попытки ее обдумать. Что ж, его энтузиазм мне только на руку - как и любой способ сэкономить время.
Однако анализировать эффективность своего плана я буду позже - а сейчас я хочу получить наконец то, чего так долго добивался. Асато продолжает обнимать меня, и его руки становятся все более настойчивыми - но я не уверен, что он ясно представляет, что собирается делать дальше. Пора перехватывать инициативу.
***
Когда Мураки отталкивается от стены и крепко сжимает спину шинигами, Цузуки опять ощущает уже знакомую слабость в коленях. Он чувствует, как чужой язык проникает в его рот, скользит по зубам и небу, а затем пропадает - чтобы очертить линию губ. Цузуки уже не держит Мураки, но держится за него - и когда одна рука обхватывает его за талию, а вторая мягко ложится на грудь, он почти теряет равновесие.
- Пожалуй, стоит найти место поудобнее, - слышит он мягкий шепот над ухом. Чужое дыхание касается его виска. - Коврик у двери нас вряд ли устроит.
Цузуки открывает глаза, стараясь вернуть себе ясность сознания и понять, о чем идет речь. Не удается. Поэтому он просто кивает и опять тянется к тонким приоткрытым губам.
- Цузуки-сан, - в голосе определенно слышен сдерживаемый смех, - всего несколько шагов.
Цузуки подчиняется чужим рукам, направляющим его движение, желая только одного - чтобы эти руки не отпускали его. Вряд ли он сейчас сможет идти самостоятельно.
Неожиданно «несколько шагов» заканчиваются - не успев сообразить, что происходит, Цузуки падает назад. Он недоуменно моргает - оказывается, они уже в спальне, и он лежит на кровати. Цузуки узнает лепку на потолке, которую рассматривал утром - кажется, он тогда был чем-то расстроен?.. Он не помнит. Лепку заслоняет нависающее над ним лицо - знакомое и совершенно неузнаваемое. В смотрящих на него глазах нет ни холода, ни насмешки - только возбуждение и что-то, очень похожее на веселье. Лицо приближается, губы очерчивают контур лица Цузуки, проходятся по векам, задевая ресницы, по скулам и подбородку. Цузуки тянется навстречу этим губам, стараясь поймать их собственным ртом.
Мураки отстраняется, и начинает, сидя на Цузуки верхом, медленно, по одной пуговице расстегивать его рубашку. Шинигами машинально кладет руки на чужие бедра, сжимающие его поясницу, и поглаживает их сквозь ткань брюк. Затем осторожно поднимает ладонь выше и задевает пах, ощущая под пальцами напряжение, которое он впитывает всей ладонью, даже не думая убирать руку.
- Убедительная демонстрация намерений, - чуть охрипшим голосом говорит Мураки, одной рукой продолжая освобождать пуговицы из петель, а пальцами второй лаская ключицы Цузуки и ямку под горлом. - Я рад, что мы все-таки поняли друг друга, Цузуки-сан.
- Может быть, ты наконец заткнешься? - Цузуки пытается подняться, но Мураки толкает его ладонью в грудь, вынуждая лежать. - Что мне нужно сделать, чтобы ты перестал комментировать происходящее? - Цузуки чуть сжимает пальцы на твердом члене, на что тот немедленно реагирует, напрягаясь еще сильнее.
- Выясни это сам, - дразняще улыбается Мураки, покончив с рубашкой и начиная снимать ее с плеч Цузуки вместе с пиждаком, - у тебя есть масса возможностей.
- Кляп был бы вернее всего, - бормочет Цузуки, приподнимаясь, чтобы освободиться от одежды.
Мураки коротко смеется, отбрасывая пиджак и рубашку шинигами на пол.
- Если бы я знал, что ты любишь такие игры, я бы прихватил с собой что-нибудь подходящее, - говорит он, наклоняясь к лицу Цузуки, - но боюсь, что ты неправильно представляешь себе распределение ролей.
Цузуки собирается оспорить это утверждение - но не успевает. Мураки быстро освобождается от собственной одежды и так же быстро избавляет шинигами от того, что на нем еще оставалось. И когда Цузуки чувствует прикосновение чужого напряженного тела, когда чужие руки и губы оказываются вдруг практически везде, не оставляя ни сантиметра неииследованной кожи - и каждое прикосновение одновременно кажется смертельно холодным и обжигающим - так может обжигать кубик льда - он перестает думать, перестает искать возражения и подбирать слова, сосредоточившись на том, чтобы отвечать этим рукам и губам, чтобы принимать и отдавать то, что он может принять и отдать - и потом, когда его накрывает темной тяжелой волной, которая смывает и вопросы, мучившие его когда-то, и страхи, и нелепые беспокойства - он только улыбается, закрывая глаза, и сплетает свои пальцы с чужими, и надеется, что время остановилось надолго.
***
Вот и финал.
Асато лежит рядом, положив голову мне на плечо, и рассеянно водит пальцами по моему бедру. Я тянусь за сигаретами, нашариваю их на столике возле кровати, закуриваю и бросаю взгляд на часы. Без минуты полдень. С тех пор, как мой прекрасный шинигами появился в соборе, напряженный, сосредоточенный и уверенный в том, что он меня ненавидит, прошли всего сутки. Отличный результат.
И все же удивительно, - думаю я, медленно выдыхая дым - удивительно, что он не знает об акупунктурных точках, надавив на которые определенным образом, можно вызвать в человеческом теле любую реакцию - например, отсроченную на несколько часов остановку сердца. Впрочем, удивляться довольно глупо - ведь именно на его незнание я и рассчитывал, когда пожимал руку навязчивой американке.
Сейчас я докурю и покончу с этим. Я встану, оденусь и еще раз поцелую аметистовые глаза моей лучшей куклы. А потом расскажу, как много может скрывать в себе один формальный жест. Всю остальную схему он достроит сам, не сомневаюсь.

Он переворачивается на живот, опирается на локти, смотрит мне в лицо и улыбается - спокойно и ясно. Не думал, что когда-нибудь он посмотрит на меня так.
Продолжая улыбаться, он легко касается моего лица и задумчиво говорит:
- А ведь до конца недели целых четыре дня...
Ты еще успеешь об этом пожалеть, обещаю, - шепчу я, мягко привлекая его к себе.
На часах две минуты первого.
Я не отступлю от плана. Я все равно расскажу ему. Просто не сразу. В конце концов, четыре дня - это совсем недолго.