- какой..

он с трудом, хрипло выталкивает из себя и это слово.
звуки обжигают гортань..
выламывают зубы и крошат рёбра, превращая его в холодный остов.

но он еще может ответить.
три вопроса - три ответа - и череп с янтарными камнями в глазницах рассыпется в прах на руках у героя древнего эпоса.. у самурая с мечом в руке будет лишь три шанса..
пока в пепле не останется два янтаря.

взгляд снова темнеет. его сковывет боль, вгрызается в вены, рвёт мышцы. так, что опускаются руки и дыхание становится почти незаметным, но - лихорадочным. и боль душевная "милостиво" смешивается с физической. суженные зрачки..
он может сделать ошибку.
он должен сделать ошибку.

потому что только правда может быть ошибкой.
которая распустит последнюю ленту, которая еще могла.. не связывать, нет. вести к этому человеку.

- да...

почти неслышно.
мутным взглядом глядя в ясные глаза друга.

короткий стон-выдох..
Ория закрывает глаза, словно эти касания - единственное, что осталось, и они - жизнь. дыхание.
смерть.

корить себя..
все, что будет дальше, - один укор. ненависть к себе. пустота.

но прикосновение губ оставляет тепло... или сдирает кожу с лица?

он невольно поднимается следом. кончики пальцев едва касаются края рукавов с изящной китайской вышивкой.
дыхание срывается - короткими почти-что-всхлипами - и не разобрать. просто слегка дрожит вдох и выдох дается с облегчением.
может быть, он неправ.
но даже от таких, наполненных собственническим торжеством касаний он получает удовольствие.
хотя то, что Ория испытывает сейчас - сложно назвать удовлетворением.
хрупко натянутая нить доверия и тепла.

он сдерживает стон и вздох, поднимаясь ладонями по плечам, то ли полуобнимая, то ли просто - касаясь.
привкус собственной крови во рту.
больно.

больно губам, глотке - от вкуса этой соленой воды...
груди - от впившихся в неё тонких линий заклятья.
но он протестует - закрывает глаза плотнее, подаваясь чуть ближе - почти незаметно.

если бы он не был готов..
должно быть, он перестал бы так ждать. каждый день выходить к воротам, провожая проезжающие машины взглядом, в котором давно нет надежды. если бы он не был готов.. он бы не обнимал пальцами плечи, не смотрел бы в серые глаза... и множество других "бы".
он живет с этим все двадцать и больше лет.

Ория закрывает глаза, наслаждаясь почти нежным касанием кончиков пальцев визави к своему лицу.
скользнув языком по губе, слизал выступившие вновь капли крови.
вдох - пауза - выдох - просто для того, чтобы не акцентировать своё внимание..
чтобы постараться казаться спокойным под этими прикосновениями. спокойным, таким, каким бывает.. днём.
когда находишься немного поодаль.

он медленно открывает глаза, смотрит.. смотрит в изящное, точеное лицо - настолько красивое, что перехватывает дыхание.
жесткая линия губ с легкой, едва заметной постороннему взгляду полуулыбкой.
или это с чистой совестью можно назвать ухмылкой?

Ория смотрит в глаза друга..
и в который раз понимает безнадежность своего положения..

это "Ори".. это всё тепло, на которое он может рассчитывать.
как быстро всё вернулось на круги своя? как быстро всё... вошло в привычное русло? уже - не такое привычное. как по старым шрамам наносить точно такие же - новые.

он смотрит..
смотрит, слишком остро ощущая прикосновения к собственному телу.
податлив. дышит.. старается.. как можно ровнее.

короткий выдох.
новые раны.. возвращающие к прошлому. к старой пыльной курильне, в которой каждая балка, каждая свеча, каждая ветвь бамбука.......
Ория выдыхает..
и словно в смущении пытается отвести взгляд.

черт бы тебя побрал, Мураки Казутака...

слишком откровенный взгляд.
когда то было нужно - визави не скрывал своих эмоций.. и это.. это приводило в замешательство..